Только в Москве работает около сотни легальных тату-салонов. В масштабе страны речь идет о сотнях тысяч разного уровня заведений, где талантливые и не очень мастера украсят тела желающих вечной картинкой. Художники по телу работают вне закона.

Есть единичные студии, мастера-одиночки и даже сети тату-салонов. В Санкт-Петербурге известна сеть «Маруха» — пять студий и даже магазин с красками и иглами. Сети тату-салонов работают Новосибирске, Калининграде, Екатеринбурге. Тату-мастера собираются на международные съезды татуировщиков (в 2013 г. он проходил в Москве), выбирают свою тату-королеву, обмениваются опытом, учатся и обучают, сотрудничают с крупными фитнес-центрами и SPA-салонами (услуга нанесения татуировки предлагается на сайте SPA-салонов и фитнес-центров «Паллада»). Однако объем рынка тату-услуг остается тайной.

Студия татуировки

В Москве около десяти лет назад годовой оборот рынка оценивался в $5 млн. Сейчас разные игроки оценивают оборот в $6-10 млн. Реальные цифры по рынку статистики неизвестны, а все потому, что он с момента своего появления работает практически вне закона.

«В Общероссийском классификаторе профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов (ОКПДТР) на сегодняшний день отсутствует такой вид профессии, как «Мастер по нанесению татуировки», он также не содержит каких-либо упоминаний, близко связанных с татуировками, — поясняет юрист группы компаний vvCube Иван Матяш. — Между тем в Общероссийском классификаторе услуг населению (ОКУН) есть такой вид деятельности, как «Косметический татуаж (художественная татуировка, перманентный макияж)», и соответствует он номеру 019338 вышеупомянутого классификатора. Таким образом, на сегодняшний день тату-салоны регистрируются как ИП и предоставляют населению услуги по художественной татуировке в соответствии с действующим ОКУН».

Шаткая правовая база

Деятельность тату-салонов, имея хлипкую правовую базу, сильно зависит от чиновников. Получить официальный комментарий от Роспотребнадзора корреспонденту «Ко» не удалось, но в личной беседе чиновник ведомства пояснил, что в основном тату-салоны регистрируются как парикмахерские или косметологические кабинеты. В первом случае не нужна лицензия, да и требования к помещению гораздо мягче. В случае регистрации косметологического кабинета необходимы медицинская лицензия и выполнение целого ряда условий для помещения. «Это уж как повезет с чиновниками, работающими по округу», — признал собеседник «Ко».

Если делать все по букве закона и с ответственностью по отношению к клиентам, то надо учитывать, что санитарные требования к тату-салонам достаточно строги. «Есть требование к помещению: должны быть комнаты предварительного осмотра, комната для проведения процедуры, комната для отдыха сотрудников и комната для приема пищи, — перечисляет владелец старейшей московской тату-студии «Тату Дракон» Александр Цыпкин. — Полы, стены и потолки должны легко мыться. Кроме того, есть строгие требования к стерильности оборудования, уборке помещения, составу аптечки и здоровью мастеров. Все они должны иметь медицинские книжки и периодически проходить медицинское обследование».

В 2012 г. Минздрав сделал попытку приравнять тату-салоны к медицинским учреждениям, в том числе лицензировать их деятельность. Общественность взволновалась. «Есть силы, которые активно лоббируют в Минздраве принятие новой медицинской технологии «Дермопигментация (перманентный татуаж)» и ее включение в «Перечень медицинских услуг, подлежащих лицензированию», — пишет на профильном портале генеральный директор Международной лиги профессионалов перманентного макияжа Виталий Охотенко. — В этом случае мастера с медицинским образованием будут вынуждены проходить дополнительное повышение квалификации в том медицинском институте, который будет указан в новой медицинской технологии «Дермопигментация» или в другом нормативном акте.

Получив медицинскую квалификацию, «специалисту по дермопигментации» придется оформлять соответствующую медицинскую лицензию. Работать мастерам будет разрешено только на том аппарате, который зарегистрирован в комитете по новой медицинской технике Минздрава в качестве медицинского оборудования и указан в медицинской технологии «Дермопигментация». Мастер должен будет ставить пациентке нелепый диагноз, обосновывающий необходимость выполнения дермопигментации на лице или теле, вести медицинскую карту и сдавать в органы статистики положенные отчеты о проведенной лечебной работе».

Дальше разговоров о лицензировании дело не пошло, и тату-мастера вздохнули с облегчением. «Вы представляете, какое поле для коррупции могло бы получиться, — прокомментировал ситуацию для «Ко» мастер одной из московских студий. — Разрешенные аппараты, разрешенные материалы, да и мастера-то в основном выпускники художественных, а уж никак не медицинских вузов. Получилось бы, как всегда: хочешь работать — плати».

Тату салон

Тату салон как малый бизнес

Пока юристы и чиновники неспешно размышляли о судьбе тату-мастеров и салонов, рынок достиг насыщения. С 2000 г. цены на нанесение татуировок выросли примерно на 10-20% и остановились из-за обилия предложения. Как правило, цена на татуировку договорная. Кто-то меряет работу автора часами (в среднем 2500 руб. за час работы), кто-то оценивает площадь рисунка. В «Тату Дракон» стоимость татуировки зависит от сложности, цветности рисунка и даже места нанесения. Татуировка на подвижных частях тела потребует дополнительной коррекции.

Меняется и отношение к татуировке. Еще десяток лет назад сам факт наличия тату вызывал неоднозначную реакцию, а теперь поразить воображение можно разве что оригинальностью и качеством рисунка. Татуировки вышли из «подполья». Картинками на теле, являвшимися прерогативой рок-звезд и тюремных сидельцев, щеголяют поп-звезды, девочки-студентки и опрятные хипстеры.

«Если десять лет назад нашими клиентами в основном были люди 25-45 лет, то сейчас приходят и 15-летние подростки в сопровождении родителей. А самыми взрослыми нашими клиентами стали 73-летние супруги», — рассказывает Александр Цыпкин.

Однако, несмотря на моду, предложение сильно опережает спрос. «Новые студии открываются каждый день, — поясняет Александр Цыпкин. — И закрываются через два-три месяца. Конкуренция очень высока, цены на аренду подходящего помещения немаленькие, количество людей, готовых выложить одну-две среднестатистические зарплаты за картину на теле, ограничено. Можно вложить, условно говоря, миллион, но, если нет клиентской базы, не спасет ни дизайнерский ремонт, ни реклама. А делать плохонькую или даже средненькую студию уже нельзя опять же по причине высокой конкуренции».

Сам Александр Цыпкин три года назад сделал ставку на единственный салон. До 2011 г. у «Тату Дракон» было пять филиалов в Москве. Но, посчитав доходы и расходы, владелец решил сосредоточиться на одном салоне на Старом Арбате. «Здесь собраны лучшие тату-художники, штат администраторов, и, кроме нанесения татуировок, мы занимаемся тату-макияжем, обучаем тату-мастеров и удаляем неудачные или ненужные татуировки», — рассказал «Ко» Александр Цыпкин.

Обучение искусству нанесения татуировки в «Тату Дракон» проходит индивидуально и стоит около 35 000 руб. Сначала оценивается художественная подготовка потенциального татуировщика. Если талант есть, то начинается обучение. На искусственной коже, на апельсинах и бананах будущий мастер набивает руку. От апельсина до конечности бесплатной модели (на клиентах ученики не работают никогда) проходит в среднем от полутора месяцев. Промахи, если таковые имеются, исправляет мастер-педагог.

Огрехи посторонних неопытных мастеров в «Тату Дракон» корректируют лазером. В 2004 г. Александр Цыпкин приобрел шестой лазерный аппарат по удалению татуировок (MedLite С6), разработанный в США. Во многих салонах и теперь «нательную живопись» удаляют методом химического ожога. Картинка исчезает, но остается шрам. Лазерный аппарат кожу не задевает, разрушается только красящий пигмент.

Стоит такое оборудование 75 000 евро. О сроках его окупаемости Александр Цыпкин не рассказал, но отметил, что в среднем сведение татуировки стоит в пять раз дороже ее нанесения. «Это наш социальный проект, — поясняет Александр. — России еще очень далеко до такого нейтрального отношения к тату, как в Европе. Там всем все равно, чем украшено твое тело, лишь бы ты работал хорошо. У нас невозможно представить банковского клерка с разукрашенными руками. Поэтому мы помогаем делать карьеры, решать внутрисемейные, например, конфессиональные, конфликты (бывает, парень решил жениться на мусульманке, а ее семья категорически против его тату). Убираем последствия неудачного тату-макияжа и ошибки юности — дворовые, армейские, а иногда и тюремные татуировки».

Вопреки интересам бизнеса мастера «Тату Дракон» зачастую отговаривают потенциальных клиентов. Да и серьезно настроенным на тату людям настоятельно рекомендуют подумать. «Мы хотим, чтобы от нас человек уходил счастливый и осознающий красоту сделанной татуировки, — объясняет свой подход к делу Александр. — Тогда это будет лучшая реклама салона. К нам придут друзья, знакомые этого клиента. Сейчас вот уже детей приводят старые клиенты, а мы хотим, чтобы и внуков привели».

Оборот своего предприятия Александр Цыпкин не открывает, но признает, что у него, скорее, малый бизнес. По подсчетам аналитиков, успешный тату-салон может иметь средний месячный оборот чуть менее 1 млн руб.

Чего не хватает тату-бизнесу для процветания

Как и любой малый бизнес в России, «Тату Дракон» постоянно борется за существование. На вопрос, чего не хватает тату-бизнесу для процветания, Александр Цыпкин отвечает: «Здравого смысла». «Я же не учу их добывать нефть, так почему они лезут в тату-бизнес, в котором ничего не понимают?! — возмущается Александр действиями чиновников. — Проконсультируйтесь у меня, что нужно для развития тату-бизнеса! Вот, например, утилизация использованных перчаток и салфеток, если заниматься вывозом самому, — это около 1500 руб., вывоз у организации, имеющей право утилизировать медицинские отходы, будет стоить в 2-2,5 раза дороже. А речь идет о небольшой коробке.

Внимания к тату-бизнесу чересчур много, и по большей части не по делу. Поэтому и существует огромный черный рынок надомников и нелегальных студий, работающих и мимо налогов, и мимо санитарных правил». «При наличии медицинского образования он может получить медицинскую лицензию и работать как индивидуальный предприниматель, — рассуждает адвокат, партнер адвокатского бюро «Юрлов и партнеры» Роман Алымов, — но жилое помещение, скорее всего, не будет соответствовать санитарным требованиям, поэтому законно работать дома мастер не сможет».

Малый бизнес перед чиновниками не защищен практически в любой ситуации. Например, заключенный Александром Цыпкиным до 2017 г. договор на размещение рекламы на Арбате местная администрация просто аннулировала. Открытым остается и вопрос об авторских правах на тату. «Выбирайте любую картинку, да хоть из Интернета, наши мастера все сделают», — пообещали корреспонденту «Ко» в одном из московских салонов. На вопрос о возможном нарушении авторских прав администратор беспечно заявила: «Да кому это вообще интересно!» А интересно это как минимум художникам-татуировщикам, чьи идеи потом бесплатно используются всеми, кому не лень; вопрос авторского права волнует и носителей тату: кому принадлежит картинка — художнику или модели?

«Был интересный вопрос об авторских правах на татуировку как на изображение, — говорит о своей практике Роман Алымов. — Насколько правомерно делать и за деньги распространять фотографии татуировки, точнее, фото позирующего татуированного человека? Конкретный спор был разрешен без суда, а тату-салон внес некоторые изменения в свой стандартный договор».

Но в отличие от тех же Европы и США, где мастера-татуировщики регулярно подают иски, в России такие дела по преимуществу экзотика. Экзотикой остается и сам рынок тату-услуг: вот он повсеместно есть, но нормативов много, а судьба каждого конкретного салона зависит от волеизъявления отдельных чиновников. Получается не цивилизованный рынок, а пятьдесят оттенков серого с преобладанием совсем уж темных тонов.